hospiceday.ru

Он позволил своему сердцу заполниться другими живыми существами и понял бессмысленность и разрушительность войны. И это произошло благодаря тому мигу полной и всеобъемлющей неподвижности, открывшей наш мир могучему, исцеляющему и волшебному океану, называемому тишиной.

В последующие месяцы по мере возможности он посещал меня в храме, и мы занимались с ним медитацией в специальном зале. Я дал ему духовное имя Тан Луонг, что означало «чистая и исцеляющая мирная жизнь». Я учил его вьетнамскому языку, он показывал мне письма, приходящие ему из дома. Наша дружба стала очень глубокой.

Наконец во время одного из своих визитов Даниэль сообщил, что его подразделение передислоцируется в другое место, а он сам скоро вернется во Францию. Я проводил его до ворот храма, и мы обнялись.

Я помню, как в 1947 году находился во вьетнамском городе Хюэ в качестве студента Института буддизма при храме Бао Куок, неподалеку от моего родного храма, где я стал монахом и где обычно жил. В то время весь регион был оккупирован французской армией, а в Хюэ располагалась их военная база. Часто между войсками происходили перестрелки. Люди, жившие высоко на холмах, превратили свои дома в крепости, защищаясь от французов. Время от времени монахи совершали походы по прилегающему региону, но основная масса жителей избегала передвижений.

Но я знаю, что, когда видел его в последний раз, в душе у него царило умиротворение. То мгновение абсолютной тишины в храме Бао Куок полностью изменило его.

— Я буду писать тебе, брат, — сказал он.

— Мы были вооружены и полны решимости найти их. Но когда мы вошли в храм, то застыли в удивлении. Произошедшее там оказалось так неожиданно. Когда мы ходили в рейды в прошлом, то, заметив нас, люди разбегались или паниковали. Но когда мы вошли той ночью в храм Бао Куок, он выглядел как пустыня.

Солнце уже поднялось высоко, и мне пора было отправляться в путь. Француз сообщил мне, что его зовут Даниэль Марти и что ему двадцать один год. Незадолго до прибытия во Вьетнам он только окончил среднюю школу. Он показал мне фотографии матери, младшего брата и сестры. Мы расстались с чувством возникшего между нами взаимопонимания, и Даниэль пообещал мне приходить в храм Бао Куок по воскресеньям.

P.S. Понравилось? Подписывайтесь на нашу полезную рассылку. Раз в две недели присылаем подборку лучших статей из блога.

— Они не игнорировали вас. Они были полностью сконцентрированы на своем дыхании. И все.

Удивительная история из книги «Тишина» Тит Нат Хана, духовного лидера и дзен-мастера, показывающая, что в мире есть вещи, которые представляют собой нечто большее, чем черное и белое, грусть и веселье. Сталкиваясь с ними, сначала мы не верим, а потом…

По материалам книги «Тишина»

Солдат сидел тихо, глубоко задумавшись. Возможно, как и я, он все больше понимал абсурдность убийства, весь ужас войны и страдания массы людей, гибнувших в беспощадной и несправедливой бойне.

Я не понимаю, зачем мы пришли сюда. В чем причина ненависти между активистами Вьетминя и нами, заставившая нас преодолеть половину земного шара и сражаться с ними в такой дали от Франции?

— Их спокойствие как будто затягивало меня в омут, — признался мой собеседник. — Оно по-настоящему вызвало у меня уважение. Я и мои товарищи еще полчаса молча стояли во дворе храма под большим деревом. Потом прозвучало несколько ударов колокольчиков, и храм ожил. Один из монахов зажег факел и вышел, чтобы позвать нас внутрь. Но мы объяснили ему, зачем приходили, и удалились.

Что ж, не будем забегать вперед: прочтите лучше сами и сделайте свои собственные выводы.

Когда он услышал, что я говорю по-французски, его лицо преобразилось. Он сказал, что не имел намерения обыскивать меня, а хотел только кое о чем спросить.— Если ты не очень занят, давай поднимемся ко мне и поговорим немного.

Но тут же понял, что дело принимает нешуточный оборот, поскольку услышал тяжелые шаги бежавшего за мной военного. Я остановился в ожидании. Ко мне приблизился молодой солдат с тонким и красивым лицом.

Солдат рассказал мне о том, что за несколько дней до этого в десять часов вечера они пятеро его товарищей совершили рейд в храм Бао Куок в поисках повстанцев из организации Вьетминь, которые, по данным французов, находились в храме. У них был приказ арестовывать и даже убивать повстанцев.

Я улыбнулся и спросил по-французски:— Если я отвечу по-вьетнамски, разве ты поймешь?

— Куда ты идешь? — спросил он по-вьетнамски.По его произношению я понял, что он француз и что его познания во вьетнамском очень ограниченны.

Солдат продолжал рассказ:— В тот день мое представление о вьетнамском народе начало меняться. Вокруг меня много молодых солдат, и все они тоскуют по родине. Мы скучаем по нашим семьям и домам. Нас послали сюда убивать членов Вьетминя, но мы не знаем, кто кого в конечном счете убьет: мы их или они нас. Мы можем никогда не вернуться во Францию к своим семьям.

Я включил фонарь и направил луч света в помещение, которое, как мы думали, пустовало. И тут я увидел пятьдесят или шестьдесят монахов, сидящих неподвижно в абсолютной тишине и медитировавших.

Однажды утром я вышел из храма Бао Куок, направляясь в свой родной храм, который я навещал раз в месяц. Было очень рано. На траве лежала роса. В своем холщовом мешке я нес одежду для буддистских обрядов и несколько свитков с Cутрами. На голове у меня была традиционная конусообразная вьетнамская шляпа. Предвкушая встречу со своим учителем, братьями-монахами и старинным почитаемым храмом, я испытывал радость и ощущение легкости.

— Да. Создавалось впечатление, что мы столкнулись с какой-то неизвестной нам и невидимой силой. Мы были так ошеломлены, что просто развернулись и вышли во двор. Эти монахи игнорировали нас! Они не произнесли ни звука и не продемонстрировали никаких следов страха или паники.

Я успел преодолеть только первый холм, как услышал голос, окликающий меня. Позади, на вершине холма, я увидел французского солдата, махавшего мне рукой. Я подумал, что таким образом он насмехается надо мной как над монахом, и продолжил путь.

Через месяц я получил от него письмо, сообщавшее, что скоро он уезжает во Францию, но потом его направляют в Алжир. Он обещал писать мне и оттуда. С тех пор о Даниэле у меня не было никаких известий. Кому сейчас ведомо, где Тан Луонг. Жив ли он?

Масляные светильники еле горели. Мы намеренно громко шагали по гравию, и нам казалось, что в храме много народа. Но мы не нашли никого. Вокруг царила невероятная тишина. Крики солдат громким эхом звучали в моих ушах. Нам никто не отвечал.

Умиротворенная и спокойная жизнь монахов заставляет меня думать о том, что такой жизнью должно жить все человечество.

— Вы пришли туда как раз во время нашей вечерней медитации, — кивнул я.